Валерий Брюсов
 |
Брюсов Валерий Яковлевич (1873 - 1924) - известный русский поэт эпохи символизма.
Поэт родился в зажиточной купеческой семье. С детства его всепоглощающая страсть — чтение, круг которого и достаточно широк (биографии великих людей, сочинения по естественной истории, романы Жюля Верна, Фенимора Купера, Майн Рида, французские бульварные романы и все научные книги, которые "попадались под руку"), и в то же время ограничен созданной в семье установкой: из него сознательно изымалась литература религиозного содержания. "От сказок, — вспоминал поэт, — от всякой „чертовщины" меня усердно оберегали. Зато об идеях Дарвина и принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножать". В гимназические годы будущий поэт увлекся математикой, полюбил ее "непобедимую логику", в университете в сферу его интересов вошла философия. Теория познания Лейбница, которой было посвящено кандидатское сочинение, в значительной мере повлияла на формирование убеждения Брюсова в правомерности существования множества равноправных истин.
В 1890-е годы Брюсов решил всерьез посвятить себя литературе. Знакомство с поэзией французских символистов подсказало ему цель дальнейшей деятельности: "Это — декадентство". "Да! Что ни говорить, — записал молодой поэт в дневнике, ложно ли оно, смешно ли, но оно идет вперед, развивается, и будущее будет принадлежать ему, особенно, когда оно найдет достойного вождя. А этим вождем буду Я! Да, Я!". С юношеским задором, недюжинной энергией и неутомимым трудом принялся воплощать Брюсов, сравнивший однажды "мечту", которую поэт принуждает трудиться, с "волом", это начинание.
В 1900?? гг. поэт выпустил три сборника ("Tertia Vigilia", "Urbi et Orbi", "2тефауо5"), свидетельствующие о расцвете его поэтического дарования, они сразу же были признаны среди символистов "книгами изумительных свершений". Наступательный пыл раннего творчества сменился в них отказом от крайностей декадентства, установкой на предельно широкий культурный диапазон. Теперь поэт обращается не только к узкому кругу своих единомышленников, но и к широкой читательской аудитории (такой смысл он придает заглавию сборника "Urbi et Orbi"— "Граду и Миру"). Брюсов пробует себя в освоении исторической тематики, но поэт-символист далек от стремления к объективной достоверности. В одном из писем к М. Горькому он признавался: "У меня везде — ив Скифах, и в Ассаргадоне, и в Данте — везде мое Я". На страницы его книг входит жизнь большого современного города. Но урбанизм Брюсова также предстает в символистском преломлении: образ города окрашен в апокалиптические тона, границы между реальностью и мечтой размыты, автор активно пользуется импрессионистической нюансировкой образов, создает стилизации городского фольклора. Оказавший исключительное влияние на младших символистов (А. А. Блока, Андрея Белого, С. М. Соловьева), "Urbi et Orbi" задуман как образец символистского сборника. "Книга стихов должна быть не случайным сборником разнородных стихотворений, а именно книгой, замкнутым целым, объединенным единой мыслью, ...книга стихов раскрывает свое содержание последовательно от первой страницы к последней. Стихотворение, выхваченное из общей связи, теряет столько же, как отдельная страница из связного рассуждения. Отделы в книге стихов — не более как главы, поясняющие одна другую, которых нельзя переставлять произвольно", — писал Брюсов в предисловии.
Вершиной своего поэтического творчества "мэтр" символизма считал "Етефауос;". ""Венок" завершил мою поэзию, надел на нее воистину "венок"", — писал он. Каждое стихотворение в сборнике, по мнению Вяч. Иванова, — "новое открытие в царстве поэтических форм". Преднамеренно взвешивая все составные элементы, продумывая соразмерность частей и стройность "руководящего плана", добиваясь все более и более совершенной законченности, Брюсов-поэт стремится "алгеброй гармонию поверить". Умение "ковать стихи" и "ковать идеи" придают его лирике пластичность и аполлоническую четкость, он, по словам Белого, "высекает свои стихи на мраморе и бронзе".
Подводя итоги своему творчеству в статье "Вчера, сегодня и завтра русской поэзии" (1922), Брюсов отмечает, что его стихи 1912 — 1917 гг. еще не свободны "от общих недостатков символической поэзии того периода", стихи же следующих лет "выходят на иную дорогу". В 1920 — 1924 гг. поэт издал пять сборников ("Последние мечты", "В такие дни", "Миг", "Дали", "Меа"), в них нашла отражение послереволюционная действительность, заметно стремление автора перестроить свою поэтическую систему. В "Опытах по метрике и ритмике, по эвфонии и созвучиям, по строфике и формам" объединены все возможные для русского стиха образцы форм и приемов.
В советское время Брюсов активно участвует в строительстве новой культуры: заведует Книжной палатой. Отделом научных библиотек и Литературным отделом при Наркомпросе, возглавляет организованный им Высший литературно-художественный институт, много времени и сил уделяет педагогической деятельности в нем. Узнав о смерти поэта, Вяч. Иванов писал из Рима его вдове: "Нет Блока, нет Брюсова: наша старая группа уходит из нового мира".
Евгений Евтушенко кратко о Брюсове ( Строфы века )
Род. и ум. в Москве. Так же, как и Бальмонт, был одним из самых знаменитых поэтов своего времени. Прославлен как эрудит. Считался законодателем литературных мод, главой символистской школы. После революции вступил в партию, организовал Высший литературно-художественный институт. Обратился к бывшим соратникам по символизму, не признавшим революцию и видящим в ней только кровь и разруху, с поэтической инвективой "Товарищам интеллигентам". Брюсов принадлежал к тем российским интеллигентам, кто сам накликал на свою голову наступающее варварство: "Но тех, кто меня уничтожит, встречаю приветственным гимном". Недостатки поэзии Брюсова - книжность, мелодекламационность. Неоспоримое достоинство - высокий поэтический профессионализм. Пастернак, за многое упрекая Брюсова, но в то же время и ценя его, написал ему такие слова благодарности:
И я затем, быть может, не умру,
Что, до смерти теперь устав от гили,
Вы сами, было время, поутру
Линейкой нас не умирать учили?
