Стефания Данилова

об авторе

страницы  1 2

   Лирические стихи о любви и жизни

 

 

Нет со мною тебя...

 

Нет со мною тебя,

милый мой, а значит -

у меня никто тебя не отнимет.

Это цвет волшебства. То есть - Терри Пратчетт.

Это - кто-то следит, ну и бог с ними.

Это - порешить для себя, кого из

тех двоих ты более видеть рада.

И прыжок на ходу в тот, последний, поезд,

зная: ты уже не придёшь обратно.

Это - знать, что тот, кто зимою предал,

не с тобой останется и весною.

И рука не тянется к сигаретам

оттого, что нету тебя со мною.

Нет со мною тебя,

только мне - не пусто.

Просветлела Северная Пальмира.

 

Я влюблялась. Любила. Но это чувство -

новизна в словарном запасе мира.

 

 

Знаешь, обидно, что в самом-то деле Осень...

 

Знаешь, обидно, что в самом-то деле Осень

алые платья сменила на желтизну

прокуренных лиц, да инеевую проседь.

А впрочем…

Я нарисую тебе Весну

 

Гитлеровскими усами на глупой фотке

из старого паспорта, не нравящейся всегда.

Знаешь, горло бутылки паленой водки —

тоже один из выходов…

В никуда.

 

Самое время жизнь прожигать, дурачиться,

пока не откланялись титрами в кинозал.

Знаешь, что я

люблю тебя

в лучшем

качестве,

 

Нежели

100 прочитанных книг

назад?

 

 

Я на лошади мертвой скакала предельно резво...

 

Я на лошади мертвой скакала предельно резво,

но потом поняла, что валяюсь в сырой траве.

 

Восемнадцатый пьяный февраль

вдруг окончился трезво

и ударил весной по растрепанной голове.

 

 

Я очень страшное поняла тут...

 

Я очень страшное поняла тут: вся жизнь равняется слову «жди». Ты ждешь, пока остывает латте, ты ждешь, пока не пройдут дожди, пока не выставят за экзамен, пока родители не придут, пока не выищешь ты глазами любимый абрис в седьмом ряду, пока мобильник не загорится таким, таким долгожданным «да». Неважно, сколько тебе – хоть тридцать, ты ждешь чего-то, кого – всегда. Я буду ждать твоего приезда так, как подарков не ждут уже, ты сам – подарок, ты сам – фиеста в несуществующем этаже. Я буду ждать тебя – может, годы, а может, правильнее – года? так, как у моря не ждут погоды, так, как с победой не ждут солдат. Секунда – день, а неделя – месяц, полковник ждет от тебя письма, прими, как данность, меня, не смейся – заожидаюсь тебя весьма. Неважно, с кем ты, неважно, где ты, кого целуешь по вечерам, ты будь, прошу, потеплей одетым и будь сегодня, как был вчера. Я жду тебя, как не ждет зарплату до денег ушлая молодежь!

Я очень страшное поняла тут:

ты точно так же меня

не ждешь.

 

 

Ах, какого же черта...

 

Ах, какого же черта

мы оба почти женаты?

Только не друг на друге - и оба остались живы.

На моем безымянном светится - это ж надо! -

золотое кольцо всевластья.

Оно фальшиво.

 

Я любила тебя

так, что даже миноискатель

зазвенел от взрывчатки в анклаве сердечных комнат.

Иссеченные нежностью

грязных ночных плацкартов,

мы забыли друг друга

при выходе

из вагона.

Здесь минус десять по градуснику...

Здесь минус десять по градуснику, но мне

не холодно. То есть холодно, только пофиг...

На алых губах - отчетливый привкус кофе.

Пускай сколько хочет

весну заметает снег,

срывает с табло театров ее афиши

ее самоличный сольный большой концерт...

Весна всегда была в трубке на том конце

телефонного провода,

и я ее снова вижу.

Весна у меня в кармане. Во мне самой.

В невидимых отпечатках твоих на коже.

Когда ты ушел, оставив следы в прихожей -

я не прощалась,

ведь ты стал моей весной.

Ее продолженье поставлено на весах.

Я жду, я смиряюсь с отмеренным тихим сроком...

Весна не оставила места сопливым строкам -

я улыбаюсь, не зная, что написать.

Просто весна - не время асталавист.

Открою секретик

створками зимних ставен:

я верила в это,

как умирающий атеист

в бога, что никогда его не оставит.

Боги. Я счастлива. Время,

остановись.'

Двух сложных душ простое рандеву...

Двух сложных душ простое рандеву,

седых атлантов древнегрецкий профиль...

Никто мне не варил такого кофе,

как там, где окна — прямо на Неву.

Такого кофе, что — обнять и плакать,

а может, лучше — плакать и обнять?

Я съела семь ногтей с облезлым лаком,

оставив три для будущей меня.

Мою водонапорную плотину

под чувственным наплывом прорвало.

Снесло к чертям начатый поединок,

где проигравший выпьет корвалол.

Я умолчу о том, как это было,

и почему мой счет 1:1 —

оставлю при себе. Судью - на мыло!

Да будет несудящий несудим.

Непобедимы, будто люди в черном,

при этом самых светлых сил спецназ,

который посылает прямо к черту

всех, кто недооценивает нас.

Мной заново написанный сценарий

содержит меньше "против", больше "за".

Свари мне кофе — самый-самый карий,

как и твои любимые глаза.

И я кричу: пожалуйста, решись!

Достаточно нам быть черновиками!

Сотрется в пыль творимое веками —

У нас одна, единственная, жизнь!