Валерий Брюсов

об авторе

   Лирические стихи о любви и жизни

Тени

Сладострастные тени на темной постели окружили, легли,притаились, манят.

Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий,тягучий, глухой аромат.

И, без силы подняться, без воли прижаться и вдавитьсвои пальцы в округлости плеч,

Точно труп наблюдаю бесстыдные тени в раздражающем блеске курящихся свеч;

Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность бедер,оттенки волос...

А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела в разноцветный хаос.

О, далекое утро на вспененном взморье, странно-алые краск стыдливой зари!

О, весенние звуки в серебряном сердце и твой сказочно - ласковый образ, Мари!

Это утро за ночью, за мигом признанья, перламутрово-чистое утро любви,

Это утро, и воздух, и солнце, и чайки, и везде точно отблеск - улыбки твои!

Озаренный, смущенный, ребенок влюбленный, я бессильно плыву в безграничности грез...

А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает мечты в разноцветный хаос.

  1895

В полях забытые усадьбы...

В полях забытые усадьбы

Свой давний дозирают сон.

И церкви сельские, простые

Забыли про былые свадьбы,

Про роскошь барских похорон.

Дряхлеют парки вековые

С аллеями душистых лип.

Над прудом, где гниют беседки,

В тиши, в часы вечеровые,

Лишь выпи слышен зыбкий всхлип.

Выходит месяц, нежит ветки

Акаций, нежит робость струй.

Он помнит прошлые затеи,

Шелк, кружева, на косах сетки,

Смех, шепот, быстрый поцелуй.

Теперь всё тихо. По аллее

Лишь жаба, волочась, ползет

Да еж проходит осторожно...

И всё бессильней, всё грустнее

Сгибаются столбы ворот.

Лишь в бурю, осенью, тревожно

Парк стонет громко, как больной,

Стряхнуть стараясь ужас сонный...

Старик! Жить дважды невозможно:

Ты вдруг проснешься, пробужденный

Внезапно взвизгнувшей пилой!

  1910 - 1911

Я провижу гордые тени...

Я провижу гордые тени

Грядущих и гордых веков,

Ушедшие в небо ступени,

Застывшие громады домов;

Улицы, кишащие людом,

Шумные дикой толпой,

Жизнь, озаренную чудом,

Где каждый миг — роковой;

Всю мощь безмерных желаний,

Весь ужас найденных слов, —

Среди неподвижных зданий,

В теснине мертвых домов.

  1899

Тени прошлого

Осенний скучный день. От долгого дождя

И камни мостовой, и стены зданий серы;

В туман окутаны безжизненные скверы,

Сливаются в одно и небо и земля.

Близка в такие дни волна небытия,

И нет в моей душе ни дерзости, ни веры.

Мечте не унестись в живительные сферы,

Несмело, как сквозь сон, стихи слагаю я.

Мне снится прошлое. В виденьях полусонных

Встает забытый мир и дней, и слов, и лиц.

Есть много светлых дум, погибших, погребенных,—

Как странно вновь стоять у темных их гробниц

И мертвых заклинать безумными словами!

О тени прошлого, как властны вы над нами!

  1898

Одиночество

Проходят дни, проходят сроки,

Свободы тщетно жаждем мы.

Мы беспощадно одиноки

На дне своей души-тюрьмы!

Присуждены мы к вечной келье,

И в наше тусклое окно

Чужое горе и веселье

Так дьявольски искажено.

Напрасно жизнь проходит рядом

За днями день, за годом год.

Мы лжём любовью, словом, взглядом. –

Вся сущность человека лжёт!

Нет сил сказать, нет сил услышать.

Невластно ухо, мёртв язык.

Лишь время знает, чем утишить

Безумно вопиющий крик.

Срывай последние одежды

И грудью всей на грудь прильни, –

Порыв бессилен! Нет надежды!

И в самой страсти мы одни!

Нет единенья, нет слиянья, –

Есть только смутная алчба,

Да согласованность желанья,

Да равнодушие раба.

Напрасно дух о свод железный

Стучится крыльями, скользя.

Он вечно здесь, над той же бездной:

Упасть в соседнюю – нельзя!

И путник посредине луга,

Кругом бросает тщетный взор:

Мы вечно, вечно в центре круга,

И вечно замкнут кругозор!

  1903

Всё кончено

Эта светлая ночь, эта тихая ночь,

Эти улицы, узкие, длинные!

Я спешу, я бегу, убегаю я прочь,

Прохожу тротуары пустынные.

Я не в силах восторга мечты превозмочь,

Повторяю напевы старинные,

И спешу, и бегу,- а прозрачная ночь

Стелет тени, манящие, длинные.

Мы с тобой разошлись навсегда, навсегда!

Что за мысль, несказанная, странная!

Без тебя и наступят и минут года,

Вереница неясно туманная.

Не сойдёмся мы вновь никогда, никогда,

О любимая, вечно желанная!

Мы расстались с тобой навсегда, навсегда...

Навсегда? Что за мысль несказанная!

Сколько сладости есть в тайной муке мечты.

Этой мукой я сердце баюкаю,

В этой муке нашёл я родник красоты,

Упиваюсь изысканной мукою.

"Никогда мы не будем вдвоём,- я и ты..."

И на грани пред вечной разлукою

Я восторгов ищу в тайной муке мечты,

Я восторгами сердце баюкаю.

Да, можно любить, ненавидя...

Да, можно любить, ненавидя,

Любить с омраченной душой,

С последним проклятием видя

Последнее счастье - в одной!

О, слишком жестокие губы,

О, лживый, приманчивый взор,

Весь облик, и нежный и грубый,

Влекущий, как тьма, разговор!

Кто магию сумрачной власти

В ее приближения влил?

Кто ядом мучительной страсти

Объятья ее напоил?

Хочу проклинать, но невольно

О ласках привычных молю.

Мне страшно, мне душно, мне больно...

Но я повторяю: люблю!

Читаю в насмешливом взоре

Обман, и притворство, и торг...

Но есть упоенье в позоре

И есть в униженьи восторг!

Когда поцелуи во мраке

Вонзают в меня лезвие,

Я, как Одиссей о Итаке,

Мечтаю о днях без нее.

Но лишь Калипсо я покинул,

Тоскую опять об одной.

О горе мне! жребий я вынул,

Означенный черной чертой!

Мы встретились с нею случайно...

Мы встретились с нею случайно,

И робко мечтал я об ней,

Но долго заветная тайна

Таилась в печали моей.

Но раз в золотое мгновенье

Я высказал тайну свою;

Я видел румянец смущенья,

Услышал в ответ я "люблю".

И вспыхнули трепетно взоры,

И губы слилися в одно.

Вот старая сказка, которой

Быть юной всегда суждено.

Всем

О, сколько раз, блаженно и безгласно,

В полночной мгле, свою мечту храня,

Ты думала, что обнимаешь страстно -

Меня!

Пусть миги были тягостно похожи!

Ты верила, как в первый день любя,

Что я сжимаю в сладострастной дрожи -

Тебя!

Но лгали образы часов бессонных,

И крыли тайну створы темноты:

Была в моих объятьях принужденных -

Не ты!

Вскрыть сладостный обман мне было больно,

И я молчал, отчаянье тая...

Но на твоей груди лежал безвольно -

Не я!

О, как бы ты, страдая и ревнуя,

Отпрянула в испуге предо мной,

Поняв, что я клонюсь, тебя целуя,-

К другой!

Три женщины - белая, черная, алая...

Три женщины - белая, черная, алая -

Стоят в моей жизни. Зачем и когда

Вы вторглись в мечту мою? Разве немало я

Любовь восславлял в молодые года?

Сгибается алая хищной пантерою

И смотрит обманчивой чарой зрачков,

Но в силу заклятий, знакомых мне, верую:

За мной побежит на свирельный мой зов.

Проходит в надменном величии черная

И требует знаком - идти за собой.

А, строгая тень! уклоняйся, упорная,

Но мне суждено для тебя быть судьбой.

Но клонится с тихой покорностью белая,

Глаза ее - грусть, безнадежность - уста.

И странно застыла душа онемелая,

С душой онемелой безвольно слита.

Три женщины - белая, черная, алая -

Стоят в моей жизни. И кто-то поет,

Что нет, не довольно я плакал, что мало я

Любовь воспевал! Дни и миги - вперед!

  1912

Встреча

                                               _{O toi que j'eusse aimee,}

                                               _{o toi qui le savais!}

                                               _{Charles Baudelaire.}

                               _{"A une passante" *}

О, эти встречи мимолетные

На гулких улицах столиц!

О, эти взоры безотчетные,

Беседа беглая ресниц!

На зыби яростной мгновенного

Мы двое - у одной черт;

Безмолвный крик желанья пленного:

"Ты кто, скажи?" Ответ: "Кто ты?"

И взором прошлое рассказано,

И брошен зов ей: "Будь моей!"

И вот она обетам связана...

Но миг прошел, и мы не с ней.

Далёко там, в толпе, скользит она,

Уже с другим ее мечта...

Но разве страсть не вся испытана,

Не вся любовь пережита!

_{* (фр.) О ты, которую я мог бы полюбить,}

_{о ты, которая это знала! Ш. Бодлер. "Прохожей"}

  1904